Время перемен. Лабиринт Безумия - Страница 4

Стояло раннее утро. Вернее, не совсем утро, потому что заря еще только-только позолотила верхушки Сторожевых башен и ненавязчиво осветила переполненный до отказа двор, на котором чуть ли не с ночи было непривычно многолюдно. Как правило, молодняк выбирался на занятия гораздо позже, ближе к полудню, особенно после столь трудных суток, какие довелось пережить накануне. Но сегодня они отчего-то позабыли про вчерашние тревоги, словно восторженная ребятня, столпились возле многочисленных тумб и обломков стен, некогда сооруженных специально для тренировок. И, одинаково неудобно задрав головы, внимательно следили за двумя шустрыми Гончими, пытавшимися уже который час загнать Темного эльфа в тупик.

Никто не знал, с чего началась эта история. Не задумывался, каким именно образом на полигоне вдруг столкнулись Шранк, Адвик и этот странный эльф, который буквально вчера продемонстрировал силу истинного Хранителя Знаний и заставил всех неприлично разинуть рты. Не понимали, почему он все еще не использует магию, а упорно отражает бесконечный град сыплющихся со всех сторон ударов исключительно своими родовыми клинками (которые, кстати, тоже были невероятно хороши!). Но, самое главное, никто и подумать не мог, что он сможет устоять против слаженной команды Гончих, которые мало кому уступали в скорости и умении сражаться стаей. Причем, устоит против лучшей, без преувеличения, пары (исключая Белика и Траш, конечно), когда обычно и одного из них хватало, чтобы надежно одержать верх! А этот ушастый не то, что держался, но и, судя по всему, уже не раз серьезно приложил Адвика, заставив строптивого парня действовать непривычно осторожно и с опаской посматривать за изящными руками, в которых, как оказалось, таилась неимоверная сила.

Правда, Шранка Таррэну достать так и не удалось — тот был слишком подвижен и ловок. Прекрасно владел мечом, имел потрясающую интуицию, позволявшую ему уворачиваться в самый последний момент даже от сверхбыстрого остроухого. А еще — превосходно знал эти коварные разноуровневые тумбы, на которых явно провел не один год. Плюс, его молодой напарник все время был наготове, заставляя держать ухо востро: юный парнишка, хоть и успел словить пару тяжелых оплеух, все же ни разу не свалился вниз и не коснулся ногами земли, что по условиям поединка приравнивалось к поражению. Более того, крепкий удар Перворожденного перенес довольно стойко (даже не скривился) и, что похвально, почти не разозлился. Почти — потому, что был довольно молод и совсем не желал портить репутацию непобедимой стаи. И потому, что повторный шлепок раскрытой ладонью был весьма обидным. Но даже сейчас, заметно морщась при попытке опереться на правую ногу и едва удерживаясь от желания растереть онемевшее плечо, он не выпустил меча, не сдался, не потерял головы и уже в который раз приготовился провести атаку.

Упрямый.

На бешеный рев из кузни все трое замерли в одинаково напряженных позах: Таррэн — на одном из уступов, где было проще обороняться; Шранк с напарником — на рядом стоящих тумбах. Гончие обнажены по пояс, босиком и с закатанными до колен штанами, чтобы ненароком не зацепиться во время сумасшедших прыжков; с тренировочными мечами, но без ножен и метательных ножей. Темный — в своем безупречно подогнанном костюме, превосходно выделанной рубахе из дорогого ланнийского шелка, тоже босиком, но большей вольности он себе не позволил. Видно, не желал терять достоинства даже в таком сомнительном деле, как неравный бой с двумя невероятно выносливыми смертными.

Все трое — поджарые, ловкие, ничуть не уступающие друг другу. Люди — слегка поблескивающие на раннем солнце мелкими капельками пота на загорелых телах, эльф — пока сухой, но уже чувствующий определенный дискомфорт в натруженных ногах (эти двое заставили его неплохо размяться!). Так и застыли — настороженные, до последнего ожидающие подвоха, готовые в любой момент соскочить на соседнюю крышу или полуразвалившийся кусок ближайшей стены. Уже приготовившие для себя не по одному варианту для поспешного отступления или внезапной атаки, если вдруг подвернется такой случай… более того, они даже не подумали обернуться и посмотреть, чем же так недоволен гном! Потому что упускать противника из виду хоть на мгновение не намеревались. Да и как таких упустишь? Шранк явно не даст ни одной поблажки остроухому, напарник мигом его поддержит, сведя на нет все преимущества Перворожденного, а верткий эльф был не намерен позволять им загнать себя в ловушку. Вот и застыли, как изваяния, ожидая, кто первым отвлечется.

Во дворе воцарилась оглушительная тишина, в которой было слышно только ровное дыхание Гончих, гневное сопение бородатого ворчуна, да возбужденный шепоток юных Стражей, с восторгом следящих за странной компанией наверху.

— Крикун, ты чего орешь? — наконец, бросил Шранк, сверля глазами низко пригнувшегося эльфа.

— ЧЕГО?!! ТЫ ЕЩЕ СПРАШИВАЕШЬ: ЧЕГО?!!! — взъерошенный гном, потрясая доспехом из чешуи черного питона, едва не задохнулся от возмущения. — ОПЯТЬ БРОНЮ ИСПОРТИЛИ, ВОТ ЧТО!! ВЫ ЧТО С НЕЙ СДЕЛАЛИ, ИРОДЫ?!! КАК СУМЕЛИ ПОЦАРАПАТЬ?!!! Я ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ НАД НЕЙ КОРПЕЛ, А ВЫ ВСЕГО ЗА ПОЛНОЧИ…

— Брось, Крикун, — болезненно поморщился Адвик, старательно борясь с желанием заткнуть надежнее уши. — Ты ж знаешь, что на Белике все огнем горит. Ну, подумаешь, поцарапали немного… ты бы после саламандры вовсе не встал.

— Какой еще саламандры? — подозрительно прищурился Крикун, безжалостно комкая чешуйчатую кольчужку.

— Той, которая вчера его чуть не перекусила пополам. Хорошо еще, что челюсти сжала несильно, а то плакал бы твой доспех кровавыми слезами. Вместе с Беликом. Повезло, что он вообще уцелел.