Время перемен. Лабиринт Безумия - Страница 128

128

Талларен Илле Л'аэртэ.

Вот только вместо полного имени там блистали алыми огнями лишь две первые буквы: ОН действительно не успел закончить. Действительно не сумел довести до конца этот последний штрих. Он сделал ее совершенной, прекрасной, неотразимой. Идеальной приманкой для любого мужчины. От нее невозможно было оторвать глаз. Она даже сейчас не казалась обнаженной! Потому что этот рисунок, этот сложнейший узор, превративший женское тело в настоящее произведение искусства, укрывал ее стыдливым брачным покровом. Но, в то же время, он просто тянул, умолял к себе прикоснуться — легко, с трепетом, с искренним восторгом настоящего ценителя. Как гурман пригубляет драгоценное вино, как страстный коллекционер проводит дрожащими пальцами по внезапно обретенному сокровищу, как взволнованный романтик рядом с предметом своих воздыханий. Так же хотелось прикоснуться и к ней. Сейчас. Немедленно. Всем своим существом. Но для того лишь, чтобы больше никогда не отпускать. Закрыть собой, защитить, отгородить от враждебного мира. А эти нелюди… эти похотливые твари… они собирались осквернить это чудо. Хотели разрушить эту хрупкую гармонию, волшебную мелодию тела. Они хотели ее уничтожить.

«Убью! — свирепо подумал Таррэн. — Если хоть раз ее тронут, убью всех. Призову Огонь Жизни, а там — будь что будет!»

Белка, поймав его тяжелый взгляд, странно замерла и вдруг прекратила вырываться. Она неожиданно выпрямилась, вскинула острый подбородок, словно позволяя вставшему напротив Стражу вдоволь насладиться открывшимся зрелищем. Гордо вздернула нос и с поразительным хладнокровием осведомилась:

— Ну как, нравится?

Аркан издал странный звук и не отказал себе в удовольствии обхватить одной рукой за талию, притянув к собственному, едва заметно напрягшемуся телу. Вторую, правда, не опустил — только чуть ослабил, чтобы не испортить напарнику победный миг, но держал наготове. Вдруг дернется? С такими красотками надо держать ухо востро — если вырвется, мгновенно разорвет на куски голыми руками.

Адвик восхищенно прищелкнул языком.

— Да-а-а… Торк! Знал я, куда руки тянул! Знал, за что в морду получил. Оно действительно того стоило!

— Насмотрелся? Хочешь меня? — неестественно ровно спросила Белка, пристально изучая его порозовевшее лицо холодными голубыми глазами. — Тогда я предлагаю вам сделку.

— Какую?

— Уберите отсюда Темного, и я не буду сопротивляться.

— ЧТО?!! — у обоих мужчин брови взлетели высоко вверх.

— Моя покорность в обмен на этого урода. Идет? — сухо повторила Гончая, и на ее щеках загуляли настоящие желваки. — Я все сделаю. На все соглашусь. Но я не желаю, чтобы какой-то нелюдь получал от этого удовольствие.

Аркан странно поперхнулся. Неужели она согласится? Сама? Добровольно? Позволит им творить, что вздумается, и даже не станет вырываться?!! Такая женщина… и им одним? Покорная, послушная, сдавшаяся на их милость?

— Заманчиво, — наконец, признал и Адвик. — Но, к сожалению, невыполнимо: я слишком хорошо тебя изучил, милая, чтобы поверить, что ты смиришься с поражением. Нет. Не стоит. Лучше я немного повожусь, чем останусь без головы.

— Тогда хоть глаза ему завяжите!

— Зачем? — жарко выдохнул ей на ухо Аркан. — Пускай смотрит. Нам не жалко. Небось, тоже захочет? Или он уже успел тебя оприходовать? А что? Одни, наедине, в темноте подземелий, а он весьма недурен… да, Белка? Ты его тоже приласкала? А сколько их было раньше? Скольких ты уже соблазнила?

— Ни одного.

— Неужели? Такая красивая, такая сочная, мягкая… — по ее груди скользнули жадные пальцы, а чужое дыхание за спиной стало прерывистым. — Торк! Адвик, давай скорее! Я не хочу смотреть, как ты получаешь удовольствие в одиночку!

— Нет!! Уберите от меня Темного! — вдруг во весь голос рявкнула Белка, при этом сверкнув глазами так, что качнувшийся навстречу предатель нерешительно замер. Показалось на миг, там засветились нехорошие зеленые огни, подозрительно похожие на бешеные зрачки Траш, и это заставило его занервничать. — Уберите его! Не хочу, чтобы он на меня смотрел! Пусть отвернется! Завяжите ему глаза! Сделайте, что хотите, только пускай… пускай не видит!!!

У нее голос едва не сорвался, грудь тяжело вздымалась, пальцы скрючились, словно когти, а на лице вдруг проступила такая лютая ненависть, что Адвик даже задумался.

— Адвик, твою мать!! Клянусь, что не стану бороться! Слышишь?! Только убери его от меня! Я все сделаю! Все, что захочешь! Я не стану сопротивляться!! Только не здесь, не рядом с ним, чтобы больше никогда… меня никто раньше не касался!! Понял?! Ни один человек до тебя!! Только раз… всего лишь раз… такой же нелюдь… отвернись, урод ушастый!!! И глаза свои поганые закрой!! Выжгите их! Выбейте!! Выколите!! Что угодно сделайте!! Пусть он навсегда перестанет видеть хоть что-либо!! Ненавижу его!! Всех их ненавижу!!!

Гончая внезапно содрогнулась всем телом и глухо застонала.

— Уберите… его… я прошу… не могу, когда он рядом. Я и так слишком долго терпела, но теперь… не могу больше. Они сделали меня такой. Они изуродовали мое тело. Это ИХ рисунки горят на мне. ИХ гордость. ИХ идея. ОНИ посчитали, что так лучше! Твою мать! Они изрезали мне всю кожу, потому что ЭТО якобы будет КРАСИВО!!! Мне восемь лет было, когда один из этих черноволосых уродов ко мне прикоснулся! Восемь!! И он убил мою сестру!! Точно так же, как хотел убить меня!! Понимаете?!! Я НЕ МОГУ быть рядом с этим… этим… чудовищем!!! Уберите… что угодно, только не снова!!

Она внезапно обессилено обмякла и уронила голову.

128